Александр Семёнов, известный спортсмен из Бурятии, больше четверти века отдал горам. За эти годы он совершил сотни восхождений, покорил десятки вершин, и свыше ста экспедиций завершил успешно — как в России, так и далеко за её пределами. Он — чемпион мира и России по спортивному туризму, скалолаз и рекордсмен книги Гиннесса.
В его копилке множество наград, в частности он является обладателем двух значков «Снежный барс». Этот почётный знак получают лишь те, кто смог подняться на все пять легендарных семитысячников бывшего СССР: пик Победы, Исмаила Сомони, Ленина, Хан-Тенгри и Корженевской. Для альпинистов это особая гордость и знак высокого мастерства. Именно мечта об этом знаке и сгубила Наталью Наговицыну.
И вот — впервые, спустя месяц после трагедии, он подробно рассказал журналистам, как проходили поиски и попытки спасти Наталью Наговицыну, ведь по сути именно ему выпала роль стать главным в этих нескольких спасательных операциях.
В августе Семёнов снова оказался на вершине Победы. Его команда благополучно взошла и уже спускалась вниз. До базы оставалось всего полдня пути, когда их застало тревожное известие.
– 12 августа по рации услышали: в группе Натальи случилась беда. Ребята сорвались, у неё серьёзная травма ноги, – вспоминает Александр. – Мы тут же связались с начальником лагеря. Сказали: готовы помочь, но можем предложить себя только в качестве подстраховки или резерва. У нас самих сил почти не осталось — сами только спустились с горы.
К вечеру, когда они добрались до базы, выяснилось: других опытных альпинистов там не было.
Получалось, что идти наверх могли только они.
– Мы собрали шестерых человек, и мне поручили руководить спасработами, – продолжает Семёнов. – Погода наверху стояла ужасная, поэтому нас вертолётом спустили на две тысячи метров ниже, чтобы немного восстановиться. Там начали собирать всё необходимое: еду, аптечку, специальные носилки.
Фото из личного архива Александра Семенова
Ситуация менялась буквально каждые пару часов. Сначала думали, что помощь нужна Наталье и Роману, который был с ней в связке. Потом узнали, что наверху потерялись иранские альпинисты — значит, искать придётся и их. Чуть позже стало ясно: и Луку, итальянца, тоже, скорее всего, придётся транспортировать. А уже на следующий день сообщили, что он погиб. Получалось, что помощь требовалась Роману и Гюнтеру. А Наталья оставалась лежать под скалой…
– Вшестером реально вывести максимум двух человек, если они хоть как-то могут двигаться. Одни пробивают снег, другие несут снаряжение, остальные страхуют. Но если человек полностью обездвижен — тут нужно минимум восемнадцать спасателей, чтобы меняться и нести его по очереди. Наш расчёт был такой: если Роман и Гюнтер будут способны спускаться сами, мы отправим их с парой сопровождающих, а сами поднимемся выше к Наталье. Такой был план. Но потом произошло крушение вертолёта…
16 августа спасателей подняли в воздух. Но из-за резких порывов ветра вертолёт начало крутить в разные стороны и он вынуждено совершил жесткую посадку.
– Машину закрутило, начало кидать. В какой-то момент я реально подумал: всё, конец, – вспоминает те страшные минуты Александр. – Очнулся от криков и сильной боли. Вертолёт лежал на боку, люди один за другим выбирались наружу. Мы помогли пилоту выбраться из кабины — у него оказался вывих тазобедренного сустава. В нашей группе двое получили такие травмы, что встать не могли. Остальные отделались ушибами и ссадинами. Всё ломило, но ходить мы ещё могли…
Вертолёт Ми-8 совершил жесткую пасадку на высоте 4600. Экипаж и спасатели выжили лишь чудом
Ребята оказали друг другу первую помощь, передали сведения о ЧП в лагерь и Минобороны. Только спустя шесть часов прилетел второй вертолёт, забрал тяжелораненых, а остальные продолжили восхождение.
– На подъёме встретили Гюнтера и Романа: они сами спускались вниз, но были в плохом состоянии. Мы вернулись вместе к вертолёту, разбили временный лагерь, накормили их, напоили, перевязали и оказали всю необходимую помощь.
Утром стало ясно: с такими травмами спасателям уже не подняться. Решили возвращаться. Спуск через ледник оказался настоящим испытанием: трещина на трещине, каждое движение требовало предельной осторожности. После изнурительного пути только к вечеру следующего дня Александр с отрядом добрались до базы. А вечером оператор поднял дрон. На кадрах видно Наталью — она машет рукой из палатки, ждёт помощи. Эти кадры моментально облетели весь мир.
– Мы поняли: нужен новый отряд. Сразу собрали четверых молодых ребят. Я остался в лагере вместе с шерпой — на подстраховке. Но на высоте 6100 метров у их лидера прихватило спину. Он не мог двигаться. Пришлось его эвакуировать. В итоге приняли решение: вся четвёрка возвращается назад.
Спасательные работы продолжались три дня. В это время к операции подключились итальянские альпинисты, предложившие свою помощь.
Фото из личного архива Александра Семенова
– Главная проблема заключалась в том, что мы никак не могли найти подходящий вертолёт, – вспоминает Семёнов. – У итальянцев была своя машина, но в Киргизии она летать не имела права: не было нужной лицензии. МЧС выделило свой борт, но с жёсткими ограничениями. Мы провели несколько собраний, обговорили план. Договорились так: сначала летит пилот и один спасатель, его поднимают примерно на 6900 метров, потом вертолёт возвращается за вторым. Работать наверху должны были я и один из итальянцев.
Но тут возникла другая трудность: у итальянцев вообще не было акклиматизации. В этом сезоне они выше четырёх тысяч метров не поднимались. Значит, без кислорода на такой высоте они просто не справились бы.
– Обычный баллон весит 3–5 кг и содержит всего 3–4 литра. При экономном расходе его хватает на 4–5 часов. А им нужно было выставлять подачу 2–3 литра, иначе задохнутся. – объясняет Александр. – Получалось, что один баллон «сгорит» максимум за пару часов. Значит, придётся тащить целую кучу. А вертолёт не может брать много груза — каждый грамм на счету. Мы буквально раскладывали всё по весу: носилки, газ, лекарства для Натальи.
Сам Александр в 2025 году не раз поднимался на семь тысяч и спокойно мог бы пробыть там несколько дней. Но итальянцам требовались дополнительные ресурсы, а это сильно усложняло задачу.
Фото из личного архива Александра Семенова
Свой план альпинисты представили МЧС, но погода начала стремительно портиться. В итоге операция была отменена, и вертолёт отозвали.
– Хотя и мы, и итальянцы были готовы идти дальше, – признаётся Семёнов. – Мы понимали, что рискуем, но хотели хотя бы попытаться. Однако военные предложили другой вариант: запустить дрон с тепловизором. 27 августа его подняли, и стало ясно — признаков жизни больше нет…
После данных с тепловизора спасательную операцию официально свернули. Но общественность продолжала требовать доказательств гибели Натальи. Поэтому-то 2 сентября телеведущая и блогер Виктория Боня и организовала запуск ещё одного беспилотника. Ранее в том же году она сама взошла на Эверест, поэтому судьба альпинистки тронула её особенно сильно.
В соцсетях Боня написала, что с помощью дрона удалось подтвердить: Наговицына не подаёт признаков жизни.
– Слышала ли Наталья звук дрона? Тут трудно сказать, – рассуждает Семёнов. – Палатка была закрыта, и оставалась ли она внутри в тот момент — неизвестно. Если даже каким-то чудом она держалась, то в тех условиях наверняка замёрзла. Там нечего было есть, нечем было растопить снег для воды. Температура падала до минус 25. Поскольку она была в сидячем положении, как минимум сломанной ногой она не могла отмахивать. Можно представить, что происходило с руками и ногами дальше — они просто отмерзали по очереди. Все, кто ходит в горы, понимают: её шансы изначально были крайне малы.
Фото из личного архива Александра Семенова
К тому же спасательную операцию усложняла непогода. По словам Александра, искать «окна» для спасработ в это время года на пике Победы практически нереально. В таких условиях вести операции крайне тяжело.
– Экспертное заключение было однозначным. Все наши знакомые, опытные альпинисты, «Снежные барсы», люди с именем — все признали: шансов нет. Нужно было ставить точку и не подвергать других риску…
– Надо понимать, что альпинизм — удовольствие недёшёвое, – говорит Семёнов. – Основные расходы уходят на перелёт вертолётом. Наталья выбрала самый бюджетный вариант — 1800 долларов. Но за счёт групповой скидки у неё получилось заплатить 1450. Сумма приличная, но в эти деньги входит только дорога до базового лагеря и обратно. Всё остальное — еда, проживание, транспортировка — оплачивается отдельно. Думаю, аванс она внесла ещё зимой или весной. А на майские праздники в Киргизии, в альплагере Ала-Арча, сломала ногу. Именно та старая травма, скорее всего, и сыграла роковую роль уже на Победе. Деньги обычно никто не возвращает, и, похоже, Наталья решила: раз готовилась, тренировалась, и уже заплатила, то стоит рискнуть…
В то время на Победу поднималось восемь групп. И команда Натальи была самой слабой. Они шли без гида, отставали от других, с минимальным запасом всего необходимого. Даже шину на ногу наложили кое-как, непрофессионально. По сути, сами загнали себя в ситуацию, где нужно было бороться не за восхождение, а за выживание.
Наталья Наговицына Опытный спортсмен уверен: эта история может стать плохим примером для тех, кто хочет испытать себя в горах.
– Есть опасность, что найдутся люди, решившие повторить путь Натальи, – делится Семёнов. – Мне уже звонят, спрашивают, можно ли присоединиться к нашим группам. Но мы каждый раз объясняем: нужно трезво оценивать риски. Горы — это не прогулка, а серьёзнейшее испытание, требующее колоссальной физической и психологической подготовки, а также опыта. Только так можно избежать повторения подобных трагедий…