Визит в Москву заместителя госсекретаря США Виктории Нуланд привлекает большое внимание — явно не на дипломатическом уровне. Специально для своих читателей и гостей канала я подготовил пересказ этой статьи с частью собственных комментарий к ней.
Кроме нее, только Уильям Бернс в администрации Байдена может похвастаться знанием русского языка и длительным проживанием в России — но бывший посол в Москве сейчас работает директором ЦРУ, то есть для переговоров он не очень подходит.
В отличие от Нуланд, для которой контакты с русскими вновь стали главной профессиональной обязанностью.
Но вот беда: Виктории запрещен въезд в Россию с 2019 года — в ответ на очередное расширение американских списков с именами наших чиновников.
Санкционные списки Вашингтона уже давно мешают его собственной работе с Москвой. Например, с секретарем Совета безопасности России Николаем Патрушевым, которого они внесли в черный список, им приходится встречаться только в Европе или Москве.
Вопрос о поездке Нуланд решался несколько месяцев; Россия медлила с ответом на запрос США, но в итоге согласилась выдать ей въездную визу в обмен на исключение российского чиновника из американского списка.
Это вызвало, среди прочего, реакцию типа «Ну, вы не должны были ее впускать — почему мы прогнулись?». Но в данном случае речь идет о двусторонних переговорах по широкому кругу вопросов, тем более по американской инициативе, поэтому переносить все российско-американские контакты на нейтральную территорию было бы неразумно и неудобно в первую очередь для нас.
Прибыв в Москву, Нуланд сразу же заявила, что главной целью ее переговоров будут «стабильные и предсказуемые отношения» между двумя странами, то есть повторила фразу, многократно использо-ванную самим Байденом.
Со времени женевского саммита двух президентов прошло почти четыре месяца — но никакого прогресса на пути к выводу российско-американских отношений из стадии жесткой конфронтации нет. Точнее, есть только один: стороны начали разговаривать друг с другом. Рябков провел два раунда консультаций с Шерманом, теперь прибывает Нуланд — но какой эффект будет иметь ее трехдневный визит?
Единственным практическим результатом может стать соглашение о смягчении «посольской войны», то есть об облегчении работы дипломатических миссий двух стран. Нет никакой гарантии, что такое соглашение может быть достигнуто во время визита Нуланд.
Но стороны (с подачи Америки) уже настолько взаимно усложнили работу посольств и консульств, что даже небольшое послабление сейчас выглядело бы почти как прорыв.
Хотя основные переговоры Нуланд будет вести с заместителем министра иностранных дел Рябковым, две другие встречи — с помощником Путина Ушаковым и заместителем главы администрации президента Козаком — будут главными.
Нуланд, по сути, передаст Путину послание от «коллективного Байдена» Ушакова. Другими словами, она обсудит с ним, что американская администрация хочет донести до Кремля по целому ряду вопросов двусторонней повестки дня (а это включает не только отношения между двумя странами, но и различные региональные темы — от Ближнего Востока до Дальнего Востока).
Однако самой болезненной темой станет Украина, которую Нуланд обсудит на встрече с Дмитрием Козаком. Это будет болезненно не только для двусторонних отношений, но и для киевских властей, которые больше не доверяют своим американским покровителям, даже таким «горячим головам», как Нуланд.
Тем более, что накануне приезда Нуланд в Москву в российской прессе появилась статья Дмитрия Медведева, посвященная украинскому руководству — в ней заместитель Путина по Совету безопасности четко заявил, что любые переговоры с несамостоятельными и необязательными украинскими лидерами, включая Зеленского, бессмысленны:
«Нам нет смысла иметь дело с вассалами. Мы должны иметь дело с нашим сюзереном».
Более чем прозрачный намек на то, что Россия будет обсуждать Украину с американцами. Впрочем, все последние годы Москва уже признавалась, что не считает киевские власти субъектом даже в двусторонних отношениях.
Действительно, наша страна борется за Украину не с киевской элитой — а с американской, англосаксонской.
Означает ли это, что Вашингтон может сдать Украину на каких-то условиях, отказаться от нее, признав тщетность попыток ее атлантизации? Конечно, нет — помимо всего прочего, невозможен никакой «обмен», то есть признание Штатами того простого факта, что Украина не просто находится в зоне национальных интересов России, но и является частью исторической России и неизбежно вернется в союз с ней.
Соединенные Штаты никак не могут этого сделать. Они будут пытаться использовать украинскую карту как можно дольше, чтобы сдерживать, демонизировать и ослаблять Россию. Никакие «компромиссы» — мы вам Украину, а вы нам ослабление российско-китайского альянса — невозможны. Абсолютно невозможны для России (мы все равно свое вернем) и практически невозможны для Соединенных Штатов.
То есть теоретически Вашингтон был бы рад заплатить Украине за разрушение российско-китайского альянса, но там понимают, что Россия такое предложение не примет (а если бы и приняла, то американцы просто не поверят, что Москва выполнит свои обязательства).
Потому что, согласившись на такой «обмен», Россия выстрелила бы себе в ногу — держава, меняющая свои стратегические направления и интересы в глобальном масштабе по просьбе другой страны (даже если она получила за это вознаграждение), перестает быть субъектом глобальной политики и не может претендовать на роль одного из архитекторов нового мирового порядка.
Украина принципиально важна для России, но надеяться вернуть ее такой ценой, ценой предательства (даже не Китая, а собственных интересов и собственной стратегии) бессмысленно и вредно. Возвращать Украину придется своими силами — опираясь, конечно, на свой народ.
Пока для этого не пришло время, она должна сделать все возможное, чтобы уменьшить влияние на нее своих антиатлантических покровителей. Именно это и нужно Москве для переговоров с «сюзереном» киевской власти.
Нуланд, как ее представитель, хочет убедиться, что Украина по-прежнему эффективна для давления на Россию, что на украинском направлении с Москвой можно применять метод кнута и пряника: сначала публично говорить о принятии Украины в НАТО, а затем за кулисами обещать Москве — «не волнуйтесь, мы никогда не примем ее в НАТО».
Нуланд хочет понять, до каких пределов можно дразнить Москву на украинском фронте — чтобы в какой-то момент не рисковать слишком сильно, полностью потеряв такой ценный актив, как «авангард Запада против российской экспансии».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Оно будет пытаться прощупать настроение нашего руководства, понять серьезность («собираются ли эти русские начать войну следующей весной?») его намерений.
Но пытаясь прощупать, разведать российские планы, Нуланд не сможет понять главного в нашем отношении к Украине: что мы относимся к ней так же, как к себе. И мы не собираемся отдавать то, что нам принадлежит, или бороться за это с такими же, как мы, — на радость нашим врагам. Но мы вернем то, что нам принадлежит — независимо от того, как и кто попытается нас остановить.
И если США думают, что украинский вопрос надолго поможет им занять сильную позицию в отношениях с Россией, их ждет глубокое разочарова-ние. Даже большее, чем афганское.
Источник: РИА Новости