В прошлом году объем производства российской сельхозтехники составил порядка 200 млрд. рублей. За первый квартал этого года было произведено почти на 70 млрд. рублей.
В июне «Коммерческие Вести» совместно с Торгово-промышленной палатой Омской области провели круглый стол на тему «Развитие регионального сельхозмашиностроения в непростых экономических условиях». В нем приняли участие производители техники и дилеры, реализующие отраслевую продукцию. Беседу записала обозреватель Анастасия ИЛЬЧЕНКО.
Марат ИСАНГАЗИН, главный редактор еженедельника «Коммерческие Вести»: – Сегодня за круглым столом собрались представители четырех омских предприятий сельскохозяйственного машиностроения. Сколько всего их в регионе и какую поддержку государства они получают?
Даниил БЕЛОШИЦКИЙ, начальник управления Министерства сельского хозяйства и продовольствия Омской области: – На территории нашего региона в данный момент 29 организаций занимаются техникой и оборудованием. Государство оказывает поддержку аграриям в обновлении парка сельхозтехники, дает субсидии на возмещение затрат. В рамках постановления Правительства 140П в 2021 году 104 сельхозтоваропроизводителя получили поддержку на 200 млн. рублей. Была приобретена 191 единица техники. Также одной из мер поддержки является лизинг. В прошлом году в Омской области в лизинг было приобретено 310 единиц техники на 1 млрд. рублей, а за первый квартал этого года – 37 единиц техники на 500 млн. рублей. Сейчас лизинговые компании достаточно активно начинают действовать.
– Давайте узнаем у омских производителей сельскохозяйственной техники, ощущают ли они поддержку.
Екатерина ВАГНЕР, финансовый директор ООО «Дибор Экспорт»: – Мы не ощущаем, потому что наша техника под субсидии не подходит. Министр сельского хозяйства сказал, что сеялки не являются приоритетной продукцией. Поэтому в основном данная субсидия уходит в другие регионы.
БЕЛОШИЦКИЙ: – С этого года правительство установило приоритеты в развитии сельского хозяйства. Это овощеводство, картофелеводство и животноводство. Вся техника, которая используется в этих отраслях, подпадает под субсидирование, а также та, которая произведена в РФ либо в странах Таможенного союза. Если вы занимаетесь животноводством и выращиваете зерновые на корм КРС, то тоже подходите. Главное условие – наличие поголовья.
Дмитрий ГОЛОВАНОВ, директор Омского экспериментального завода (филиал ФГБУ «ФНАЦ ВИМ»), председатель Агропромышленного союза Омской области: – То есть речь идет не о производителях техники, а о конечном потребителе, который ее закупает.
– Дмитрий Александрович, вас тоже программа не коснулась?
ГОЛОВАНОВ: – К сожалению, только малая часть техники, которая производится в Омской области, подпадает под критерии поддержки. Под субсидирование попадают одни машины, а машиностроители производят другие. Можно было бы найти точки соприкосновения, но все упирается в ограниченные финансовые ресурсы на данную программу. К примеру, в прошлом году из областного бюджета закладывалось около 300 млн. рублей, а было выделено 200. Омскими сельхозтоваропроизводителями было приобретено техники почти на 10 млрд. рублей, а на компенсацию затрат выделили 200 млн. рублей. Совсем малая часть.
– Ну хоть что-то!
ГОЛОВАНОВ: – Да, и это многих подтолкнуло к приобретению техники. Аграрии пошли покупать дорогостоящую, энергонасыщенную технику, ведь данная субсидия предусматривает компенсацию части затрат. Если берешь сеялку за 200 тыс. рублей, то вернется до 100 тыс. рублей, а если трактор за 15 млн. рублей, то вернут до 7,5 млн. рублей. Есть разница. Это все неплохо, но омские машиностроители сельхозтехники не почувствовали на себе работу данной программы. Если только косвенно: вернули аграрию с трактора деньги, и он пошел покупать прицепную технику в омскую компанию.
– Наталья Павловна, на вас эта ситуация положительно сказалась?
Наталья УСОВА, генеральный директор ООО «Енисей-сервис»: – Да, продажи идут. Дилерский контракт выполняется, условия не поменялись. Ждем клиентов.
Ольга ФЕДУЛОВА, президент Торгово-промышленной палаты Омской области: – Из-за санкций ассортимент техники поменялся?
УСОВА: – Нет, лишь немного сдвигаются сроки изготовления. У нас была только российская техника, а запчасти, в том числе и импортные, в основном из Украины. Сейчас идет импортозамещение, есть аналоги – азиатские и Омскгидропривода. Гидравлика в основном производилась на Украине, но в данный момент в торговой сети достаточно ассортимента и запасов. Мы не испытываем дефицита.
– Расскажите, чем занимается ваше предприятие.
УСОВА: – «Енисей-сервис» – это федеральный ритейл: 160 магазинов в 8 регионах страны. Занимаемся реализацией запасных частей сельхозтехники, масел, шин. Внедряем новые проекты – в компании появилась адресная доставка, интернет-магазин, активно развиваем маркет-плейсы. Все это дает неплохие результаты. На данный момент у нас магазины только в России.
– Сергей Юрьевич, расскажите про ваше производство.
Сергей ХОХРЯКОВ, директор ООО ТПК «ТехСпецКомплект»: – У нас основная деятельность состояла в производстве сеялок, но последние 3-4 года мы производим новую технику. Ушли по большей части в почвообработку. Сегодня четыре изделия находятся на стадии испытания. Думаю, к концу лета сможем предоставить образцы. Пошли по пути не копирования чужого, а пытаемся делать свое. Это бороны, культиваторы, дискатеры. Сейчас новую сеялку делаем и посевной комплекс, который, конечно, потребует времени на испытания.
– Сколько человек у вас работает?
ХОХРЯКОВ: – На данный момент 48. Перспективы видны, но они будут более ясны после уборочной. Производители оттолкнутся от финансирования конечных покупателей техники. Урожай в этом году практически во всех регионах обещает быть выше среднего. У нас ведь покупатели по всей стране, они звонят, рассказывают о своих планах. Вот заходит в область 50 тяжелых тракторов, соответственно, им нужна прицепная техника, т.е. 50 плугов, 50 борон и т.д. Хотя сегодня покупка трактора – это проблема. Думаю, производители тяжелой техники сейчас в большом ступоре, ведь у них было много импортных запчастей. А в запчастях много импортных комплектующих. Тот же Омскгидропривод два месяца настраивал логистику. Теперь они не справляются с объемами, которые требуются. У нас основная проблема была с гидроцилиндрами, ну нет их и все. В основном брали украинские, потому что с ними не было проблем.
– А где вы гидроцилиндры сейчас берете?
ХОХРЯКОВ: – Были запасы, а сейчас уже налаживается логистика. Мелитополь стал поставлять. Ну и отечественные предприятия находятся. Из Белоруссии получаем. Они дорогие, но высшего качества: Белоруссия ведь работала на заграницу. Опять же, есть сложности с логистикой, сроками изготовления, но в целом все работает. Импортная техника сейчас просто не достижима. Думаю, на отечественную спрос увеличится маленько. А может, и не маленько. Все будет понятно к осени. Мы больше нацелены на Казахстан. Но из-за скачка курса тенге на сегодняшний момент им проще импортную технику купить, чем нашу – российскую. Тем более ТОКАЕВ сказал на днях, что они поддерживают санкции против России. Надо понимать, что рынок уже насыщен сеялками, поэтому начинается игра в демпинг.
– Анатолий Александрович, а у вас как обстоят дела? Сколько человек работают?
Анатолий ЛАМБИН, коммерческий директор ООО «Дибор Экспорт»: – У нас сейчас трудоустроены 260 сотрудников. Проблемы существуют, но мы на них смотрим как на препятствия, которые нужно преодолеть. Пользуемся финансовыми инструментами, в основном федеральными. Если у предприятий, основанных в советское время, сложилась какая-то база – научная, производственная, то мы все начинали с нуля. Нам нужно и объекты строить, если планируем увеличивать производство, и ремонтировать, потому что все старое. Но проблема в том, что мы сегодня не способны вкладывать серьезные деньги в новые направления, развивать их.
– У вас сеялка какую долю производства занимает? 90%?
ЛАМБИН: – Не 90%, мы снижаем. Действительно, тот объем сеялок, который изготавливают омские предприятия, не всегда востребован. Кроме того, у сеялки четкая сезонность – она покупается с декабря по апрель, соответственно, оставшееся время нам нужно чем-то заниматься. Если раньше Сибзавод мог задирать цену и потом полгода жить на эти доходы, то сегодня рынок этого не позволяет. Нам приходится и в почвообработку уходить, и в другие направления.
– Бороны?
ЛАМБИН: – Да, бороны, культиваторы, плуги. Смотрим, чего другие не делают, чтобы не пересекаться.
ХОХРЯКОВ: – Новые направления расширяют сезонность. Я считаю, что должна быть государственная программа поддержки фермерских хозяйств, именно малого бизнеса. У меня много договоров весной расторгались из-за роста ставки рефинансирования. Фермеры сказали, что не готовы брать кредиты под 40%. В итоге я около 300 сеялок недовыпустил.
– Аграрии приобретают вашу технику за счет кредитов?
ХОХРЯКОВ: – В основном да. Анатолий, у вас же тоже много контрактов отвалилось?
ЛАМБИН: – Да, часть клиентов не пришла.
ВАГНЕР: – И по льготным кредитным программам не всем давали средства.
ГОЛОВАНОВ: – Там были ограничения по финансам. Короткие кредиты были, а инвестиционные буквально только в конце мая вернулись. Сегодня снова под 5% годовых льготное кредитование, но объем финансирования ограничен. Опять же, в силу приоритетности животноводства льготные кредиты выделяются в первую очередь хозяйствам из этой сферы.
– Дмитрий Александрович, у вас в этом году произошла реорганизация. Что изменилось?
ГОЛОВАНОВ: – Некоторые думают, что раз у нас предприятие государственное, то мы живем на бюджетные деньги, но это не так. С 1992 года ни копейки средств от государства не получали. В силу распоряжения Правительства РФ нужно было такую организационную форму, как ФГУП, реорганизовать. И мы вошли в состав крупного научного агроинженерного центра ВИМ, который находится в Москве и занимается разработкой сельскохозяйственной техники. Это организационные изменения, а по факту мы продолжаем заниматься тем же, чем раньше.
– Но вы стали филиалом бюджетного учреждения?
ГОЛОВАНОВ: – Да, но по-прежнему сами зарабатываем, поэтому вопросы, которые озвучили коллеги, и для нас актуальны. В целом в России сельхозмашиностроением занимается более 400 предприятий. И рост производства произошел задолго до ситуации, которая началась 24 февраля. Когда цена на зерно стала достойной и аграрии, продав его, получили финансовые ресурсы, они стали спокойно покупать технику, не ожидая никаких субсидий. В прошлом году объем производства российской сельхозтехники составил порядка 200 млрд. рублей. За первый квартал этого года было произведено почти на 70 млрд. рублей. После февраля рубль упал, и еще выгоднее стало продавать зерно за рубеж, но ограничения на экспорт резко ударили по планам аграриев. А когда еще и программа льготного кредитования остановилась, некоторые стали переносить сроки оплаты. Сегодня рубль укрепляется. Надо радоваться, но для экспортеров это нехорошая ситуация. Мы достаточно плотно работаем с Монголией: сегодня наша техника в силу изменения курса выросла для них в цене в 2,5 раза относительно начала года.
Многие российские заводы сотрудничали с «Гидросилой» (крупный производитель гидрокомпонентов, расположенный на территории Украины) по гидравлике. Когда она остановила поставки, у многих заводов возникли проблемы. Это коснулось, и других комплектующих. И мы, заключая договор, должны предусмотреть сроки поставки всех компонентов, чтобы они сошлись.
– Но работой сегодня предприятие загружено?
ГОЛОВАНОВ: – В целом работы хватает, учитывая, что кроме нашей традиционной продукции производим и нестандартное оборудование. У нас есть неплохие сеялки, почвообрабатывающие машины, измельчители соломы и линейка селекционной техники. Мы практически единственные в России производим ее для ученых. Страна испытывает сильную зависимость от импортных сортов. Если по зерновым ситуация более-менее, то по масличным, овощам – свекле, картофелю – наблюдается проблема с семенами. И Правительство РФ поставило задачу усилить материальную базу научных организаций, вот мы их и снабжаем малогабаритными машинами. Здесь тоже не все просто, ведь эти организации закупают технику через аукционы, соответственно, ее нужно изготовить, поставить, и только после этого они рассчитаются. Если в предыдущие периоды мы с поставщиками работали с хорошей отсрочкой, то сегодня мало кто поставляет комплектующие без предоплаты. Все это приводит к определенному кассовому разрыву. А финансовые механизмы, к сожалению, не позволяют в полной мере пользоваться заемными кредитными ресурсами, потому что их стоимость сегодня слишком высока. Думаю, для машиностроения нужно предусматривать льготные ресурсы, чтобы предприятиям можно было приобретать оборудование, развивать мощности. А еще лучше, чтобы была адекватная налоговая политика. Может быть, и не надо дешевых кредитов, если будут послабления по НДС, налогу на прибыль и т.д.
УСОВА: – Вернуться хотя бы на 18%. Сейчас НДС 20%.
ГОЛОВАНОВ: – Проблемы у машиностроителей общие. Казалось бы, можно порадоваться, что закрыли импорт, и получить больше заказов, но многие комплектующие, к сожалению, были импортными. На мой взгляд, совсем неплохо, что что-то закупалось в Европе, что-то в других странах. Сегодня все это прервалось, и мы вынуждены заниматься натуральным хозяйством, сами что-то придумывать. Конечно, по ключевым позициям нужно иметь независимость и производить эти компоненты в России.
Если говорить о создании новых производств и развитии действующих, беспокоит то, что российских станков сегодня практически нет. Даже то оборудование, которое имеется на рынке, частично собирается из импортных компонентов. И в силу ограничений возникают проблемы с расходными материалами, комплектующими. Если сегодня покупать новый станок, он будет либо турецкий, либо китайский. Либо европейская техника, но завезенная окольными путями, которую потом не понятно, как обслуживать.
– А как у вас с кадрами?
ЛАМБИН: – Остро ощущаем кадровый голод. Надо начинать работу в этом плане со школ, с раннего детства. В детском саду у моего ребенка все знают, как выглядит сеялка «Омичка», как она работает, потому что я прихожу, показываю макет и рассказываю. Ребятишкам интересно.
ГОЛОВАНОВ: – Мы этой проблемой давно озадачились, плотно работаем с вузами, техникумами. Ежегодно до 120 студентов факультета технического сервиса Омского ГАУ проходят у нас производственную практику.
– Дмитрий Александрович, а сколько у вас человек работает?
ГОЛОВАНОВ: – Чуть больше 100. За студентами закрепляется наставник. Они работают группами по 10-15 человек – на сборке, помогают на измерениях ОТК. Также сотрудничаем с техникумами. Сварщики, токари приходят к нам на практику, а потом мы отбираем лучших в штат. Согласен, надо начинать профориентацию с детства, старших школьников уже сложно переориентировать на рабочие профессии.
– А кем они хотят стать?
ГОЛОВАНОВ: – Банкирами, блогерами (смеется).
– Собственно, в чем выражается острая проблема с кадрами? На пенсию уходят в 80 лет, потому что вы за них держитесь?
ГОЛОВАНОВ: – В том числе. В советское время специалисты были более компетентны, профессиональны. Сегодня и трое молодых не заменят одного старой закалки. Плюс у нас профессиональное образование сократилось. Раньше при Сибзаводе было училище, которое готовило рабочих для предприятия. В свое время мы выходили с инициативой на министерство образования Омской области, чтобы в Омском техникуме высоких технологий машиностроения организовать группу для подготовки слесарей механосборочных работ. Но там не смогли набрать 20 человек, и министерство отказалось финансировать. Ну, и отток кадров в другие регионы идет, у нас несколько специалистов уехали.
– На какой заработок могут рассчитывать молодые люди, приходя на ваше предприятие?
ГОЛОВАНОВ: – Недавно министерство образования проводило опрос выпускников вузов и выяснило, что современные выпускники сразу хотят «получать» (не зарабатывать!) не меньше 45 тыс. рублей. Считаю, что сначала нужно получить необходимый набор практических компетенций. У нас рабочие-специалисты, например, сварщики, в среднем зарабатывают по 60-70 тыс. рублей, но у нас сдельная система оплаты труда.
ЛАМБИН: – Соглашусь с Дмитрием, сознание людей несколько искажено – сегодня приду на работу, завтра нет. Мы ведем селекцию кадров. При нарушении трудовой дисциплины – увольнение без разговоров. Даем 40-45 тыс. рублей на старте. Убрали все оклады (оставили только у ОТК). У нас тоже сдельная оплата труда.
– Достаточно людей приходит на вакансии или вы чувствуете, что не можете закрыть их?
ЛАМБИН: – Если бы предприятие росло медленно, то успевали бы. У нас производство в Таврическом районе. Так мы уже не только местных, но и из Нововаршавки, Полтавки набираем. Сейчас рассматриваем подъемные городским. Понимаем: чтобы человек из города приехал, он должен зарабатывать, как минимум, столько же, сколько в Омске. А нам выгоднее зарплату поднять, чем отдавать работу на аутсорсинг.
Ольга ФЕДУЛОВА: – У людей сегодня разный подход к труду. Молодежь, даже видя перспективы, ничего не предпринимает. Когда рядом человек зарабатывает 100-120 тыс. рублей, их это не мотивирует. Они говорят: «Зачем я буду упираться, если при своей производительности имею 40-45 тыс. рублей? Лучше отдохну, не буду оставаться после работы».
ЛАМБИН: – Сегодня работодатель должен понимать: чтобы молодежь работала, на предприятии нужно обеспечить комфортные условия труда – тепло, безопасность, вентиляцию, спецодежду, комнату приема пищи. Не стоит думать, что слесарю и так сойдет. Нет, мы на него прежде всего смотрим как на человека, а потом уже как на рабочего. Сейчас вошли в федеральную программу «Производительность. РФ». Будем внедрять.
ВАГНЕР: – В команду, которая начнет работать по программе, вошли топ-менеджеры – директор по производству, начальники участков, мастера.
УСОВА: – И у нас дефицит специалистов есть. Нужны молодые, потому что мы быстро развиваемся и сотрудникам требуются хорошие познания в программном обеспечении. Поэтому кадры выращиваем сами.
– Если бы Сибзавод сохранился, смог бы он оставаться сильным предприятием, производящим сеялки, или он был безнадежен?
ЛАМБИН: – Если бы завод не находился в центре города, то да. Они не смогли безболезненно переехать. Можно провести параллель: Сибзавода нет, а Экспериментальный завод работает. Просто у последнего в свое время грамотный менеджмент был.
ХОХРЯКОВ: – На сегодняшний день у этой деятельности рентабельность маленькая. Так сложилось, что сеялка производится в Омске, а в других городах не получается. Современный ее вариант далеко ушел от того, что производил Сибзавод.
Ольга ФЕДУЛОВА: – Екатерина, вы не рассматривали возможность взять кредит на модернизацию в Фонде развития промышленности?
ВАГНЕР: – В целом рассматривали, возможно, в следующем году пойдем. За последние 5-7 лет сильно изменилась команда Минпромторга. Там теперь мощные ребята, нацеленные на результат, все просто и доступно. Но программы серьезные. Если ты подписался взять определенную сумму денег, то нужно их забрать. Не забираешь, не показываешь обещанные результаты – идут штрафы. И не маленькие. Заходя в программу, надо все четко просчитывать.
Что нам не нравится в кредите Фонда развития промышленности. Во-первых, сумма большая. Минимум 50 млн. рублей. Во-вторых, нам деньги нужны на ремонт, реконструкцию здания, а там 80% затрат должны идти на оборудование.
ЛАМБИН: – Мы в свое время приобрели бывший Таврический ремзавод. Часть зданий запустили в работу. Но остался цех площадью 10 тыс. кв. м. Приезжали строители и называли сумму за ремонт 60-70 млн. рублей. Это только на кровлю, стены, отопление. У нас нет таких денег, но есть, чем здание загрузить. Ходим вокруг него и облизываемся.
– А сами изготавливаете импортозаменяющие детали? Или это кустарщина?
ГОЛОВАНОВ: – Мы этим занимались и раньше, в частности, делали измельчители соломы для комбайнов, в основном, для отечественных. Но поскольку и у комбайнов John Deere выходят из строя измельчители (а на них нужны достаточно серьезны деньги), то мы этот узел научились полностью менять на собственного производства. Сегодня это стало еще более актуально. В посевную зачастую приходилось вызывать специалистов в выходные, чтобы они оперативно изготавливали узлы. На том же John Deere, если рассыпался подшипник или ступица, надо ждать 2-3 недели в лучшем случае, а трактор стоит в поле, фермеру нужно сеять. Да, порой нас такая работа отвлекает. Однако мы понимаем, что, может быть, на ней и не заработаем, но поможем нашим постоянным клиентам.
ХОХРЯКОВ: – Если брать более сложные узлы, агрегаты, то мы упираемся в импортные станки, для которых нужны специалисты. Сделать можно все, но вопрос – ради чего. Это разовые вещи. Предприятие у меня маленькое, люди все универсальные. Я не планирую слишком увеличивать производство. Все, что произвожу, продаю.
– А выставки играют для вас какую-то роль, например, «АгроОмск»?
ЛАМБИН: – Все выставки хорошие, с каждой берешь что-то. Единственное, формат… Зачем «АгроОмск» в городе делать? Вот мы в октябре в поле поставили палатки, приготовили плов, технику загнали. Селяне так рады были. Есть где машину поставить, где пройтись, есть возможность посмотреть, как машина работает. Я сам сельский житель и, пока не начал учиться в Омске, для меня поездка в город была стрессом. И возрастные фермеры испытывают стресс, просто открыто об этом не говорят. Их сюда затащить проблема. Сделайте «АгроОмск» за городом, и производителей приедет больше. Зачем проводить выставку в центре города?! Сюда без гаишника с техникой не заедешь.
ХОХРЯКОВ: – И плюс не вовремя. Лето, все заняты. Лучше ее проводить после уборочной.
ВАГНЕР: – «АгроОмск» из всех российских выставок самая неэффективная.
ХОХРЯКОВ: – Я сам последний раз был на этой выставке лет 8 назад. Что я там увижу?
– В сложившихся условиях к нам заходят китайские производители сельхозтехники?
ХОХРЯКОВ: – В свое время опасались, что Китай будет сеялки делать, но это не те деньги, которые интересны китайцам.
ГОЛОВАНОВ: – Думаю, расслабляться не стоит. Сегодня производители дорожной техники за голову схватились, потому что 60% ее завозится из Китая, и они остались без работы. Просят у Минпромторга денег, чтобы свою технику дешевле продавать. Но это уже получается не очень здоровая конкуренция. Китай может и в нашу нишу зайти. Трактора они точно делают, комбайны и сеялки научатся.
ХОХРЯКОВ: – Я считаю, что сеялка – это каменный век. И есть много черновых работ, которые китайцам уже не интересны, как не интересны на сегодняшний день бензиновые двигатели. Думаю, все более-менее стабилизируется. Главное, чтобы наши покупатели хорошо продали зерно. Но это уже политика. Тогда и у нас будет объем работ.
Ранее репортаж был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 22 июня 2022 года.